Корреспондент “МК” решил заглянуть на студию и побеседовать с необычным трио в горячую пору их репетиций.
     
      — В марте на пресс-конференции в Москве Deep Purple заявили, что “настоящему року” необходима революционность, а Россия как никто революционна, и поэтому вы здесь. Неужели с годами бунтарский дух легендарной группы не остывает?
     — Он не то чтобы не остывает, он поднимается с каждым годом, — говорит “МК” Джо Линн Тернер. — Мы всегда работали на полную мощность.
     — Для меня только сегодня открываются новые дороги, я исследую новые жанры, — признается Гленн Хьюз. — Мне нравится шокировать людей. Я люблю все это.
     — А Михаил Александрович — бунтарь?
     — Конечно. Ведь в душе-то он рок-н-ролльщик, — говорят экс-Deep Purple.
     Мень — рок-н-ролльщик не только в душе. Вице-мэр Москвы тайком слушал Deep Purple в “ленинской комнате”, будучи солдатом Советской Армии. А позже несколько лет был бас-гитаристом в хард-роковой группе “Мост”. Поэтому затея с проектом вместе с Хьюзом и Тернером вполне объяснима. В будущий альбом войдет восемь песен на английском языке на музыку группы “Мост”. Аранжировка будет Deep Purple.
     — Их привлекла сама идея проекта плюс необычность русских мелодий, — заключает Михаил Мень. — Для меня главная цель была — заставить ребят раскрепоститься. Нужно было, чтобы пошли эмоции, и они пошли.
     — Когда в феврале мы познакомились с Михаилом, то узнали, что он очень любит старую музыку Deep Purple. Потом связались с ним по e-mail и обнаружили, что мы очень похожи, — говорят музыканты. — Сейчас, когда мы вместе работаем над альбомом, у нас нет вообще никаких сложностей. Просто мы говорим на языке музыки.
     — Проект необычный. Это своего рода эксперимент?
     — Ну я не думаю, что это эксперимент. Это музыка, и этим все сказано, — говорит г-н Тернер.
     — К тому же у нас уже был подобный совместный проект с японскими музыкантами, с Red Hot Chilli Pepers сегодня активно сотрудничаем, — признается г-н Хьюз.
     — Многие деятели шоу-бизнеса, кино приняли решение не приезжать в Россию для проведения заранее запланированных мероприятий после трагедий, обрушившихся на страну, — говорит Михаил Мень. — Музыканты Deep Purple не стали менять своих планов. Изначально в работе над проектом никакой политической подоплеки даже и в мыслях не было. Сегодня происходит некое сближение культур во всем мире. У нас давно не было подобных гуманитарных музыкальных проектов. А это необходимо.
     — В своем последнем интервью Deep Purple такую удручающую картину советской Москвы 87-го года нарисовали. Неужели все было так ужасно?
     — Москва по сравнению с тем визитом очень изменилась. В экономическом плане прежде всего. Сегодня это очень современный город, — признаются звездные “туристы”. — Не видим очередей в магазинах, сотрудников КГБ на улицах. Все стало демократичнее. Мир изменился, и у людей более светлые сердца.
      — Михаил Александрович, а как же в вас уживаются политик и рок-музыкант? Они не дерутся между собой?
     — Нет. Они прекрасно сосуществуют вместе. Рок-музыкант приходит ко мне поздно вечером, — признается “МК” вице-мэр Москвы. — Мне достаточно хотя бы час дома посидеть с наушниками в кресле, и я полон сил. Отдохнул — и уже на следующий день готов к исполнению своих обязанностей. Современному политику нужна отдушина — будь то спорт, рок-музыка или что-то другое.
     — Но вы однажды говорили, что в России сейчас нет рока...
     — Это не тот классический рок, на котором мы в свое время воспитывались. Хотя мне очень нравится Земфира, уважаю ее творчество, — говорит Мень. — Есть достойные люди в рок-музыке, но их крайне мало. Сегодня на первый план выходит эпатаж, экстравагантность. Исполнительское же мастерство — на заднем.
     — Вообще часто у иностранных гостей в России обнаруживаются русские корни. У вашей группы случайно нет?
     — М-м. Дайте вспомнить. Да вроде нет... Хотя есть. Двое из нашей группы очень любят русскую водку! Это нас связывает с Россией. Не скажу, правда, кто эти двое. Они когда поют, то краснеют, — смеется Гленн Хьюз и принимается пародировать пение подвыпивших коллег.
     — А есть какая-то фраза, строка из любой песни Deep Purple, особенно любимая вами? Та, в которой можно уместить невместимое?
     — Столько много песен. Каждая строка запоминается по-своему, — говорит Джо Линн Тернер. — Сложно выбрать что-то одно...
     — Пожалуй, есть, — немного подумав, говорит Гленн Хьюз. — “Вдалеке свет, и голос кричит мне о свободе...”